Страсти пo борщу
Дело было той морозной
блокадной зимой, когда свет внезапно екнулся – всерьез и надолго. Он был и
вдруг слинял. А за ним и газ. Туда же. С концами. И ничего нам отныне не
светило: ни тебе голубого огонька телека, ни тебе подмигивающей газовой
конфорки… ни тебе комфорта... Ничего, словом. Впрочем, в нашем здании газ
отродясь не газовал.И вот, как-то раз мой
изобретательный благоверный, засидевшись в стенах нашей «морозильной камеры» в
позе застывшего мыслителя, родил-таки светлую идею. В результате чего из
дочкиной игрушечной кухонной плиты рукастик наваял офигенное сооружение типа – «плита
всех плит на свете». Специально для таблеток сухого спирта! Теперь – в новом
зеленом дизайне. Итак, плита была проста, как пять копеек: дверца отворялась, в
ее жадное чрево забрасывалась таблеточка. которая после череды потуг
неохотно-таки вспыхивала и возгоралась, затем дверца закрывалась и... горело
все синим пламенем! На такую крутейшую плитенцию можно было водрузить не только
джезве, но даже кастрюлю! Ну, и я без колебаний отважилась на подвиг – на
сотворение постного борща! Ща! Не один час я колдовала над ним, подкидывая в
пасть игрушечной плитки таблетку за таблеткой (и ведь не анальгина же)... Вонь
стояла – та еще! Мне уже казалось, что и сам борщ пропитался тем же
тошнотворным запахом сухого спирта. Мои шаманские пляски с бубном вокруг игрушечного
очага продолжались полдня, а потом еще столько же – аж до самого вечера.
Выстрадала. Нашаманила. Затем я осторожно перенесла полную кастрюлю
горяченького борщевского на нашу скучающую электроплиту, что досадно оказалась
не у дел, чтобы та не сильно тосковала по лоснящимся «попкам» сковородок да
кастрюль. После чего я натянула на свои «очумелые ручки» теплые вязаные
перчаточки и, пока горит свеча, уселась за кухонный стол писать письмо кузине в
страну нагловато сияющих неоновых реклам. Плененный ароматом долгожданного
обеда, наведался на кухню муж. Словно приветствуя его, дверца духовки той самой
плиты, что бездельничала и томилась в унынии из-за вынужденной отставки,
нежданно-негаданно взяла да радушно распахнулась (резина на дверце прохудилась
и она самопроизвольно откидывалась, как только вздумается).Бородатый дядя грозно
направился к ней с твердым намерением указать безобразнице ее законное место! Я
и моргнуть не успела, как решительный удар молотком вернул строптивую дверцу в
классическое положение. Кастрюля же свежесваренного борщевича моментально
слетела (совсем, как моя «крыша») с едва насиженного места... и совершив
незамысловатый кульбит, эффектно да с грохотом шмякнулась, брякнулась и
звякнулась! Ну, а борщок образовался ВЕЗДЕ. Он капитально прописался на полу,
на любимых светлых обоях, на фасадах кухонной мебели, на потолке, на моем
дутике и замшевых сапогах… нарисовался боевым раскрасом на моем фейсе (бука
тогда ИСЧО не было), лег отпугивающей мелировкой на ресничках и длиннющих
волосах... Борщок не отказался обжиться и под всеми четырьмя лапами нашего
психованного пса, который мигом, не в пример почте России, доставил свежее
угощение во все укромные уголки нашей «душисто» проспиртованной берлоги. И да,
Красный Борщевик коварно оккупировал кухонный стол. В итоге, насквозь было
умаслено и само письмецо, коряво нацарапанное мной любимой сестрице в страну
«загнивающего запада».Короче, я не стану описывать вам весь спектр зашкаливаюСЧих эмоций. Не стану
озвучивать и впечатляющую палитру колоритнейших слов, фраз и выражений, без
усилий вырвавшихся из самых недр моего недремлющего подсознания – слов, так и
не вошедших ни в один из словарей Великого и Могучего. Я лишь замечу, что
трагичность ситуации заключалась даже не столько в утрате конкретных ожиданий и
предвкушений, связанных с поглощением вожделенного «вчерашнего» борща, сколько
в самом зрелище 50-ти оттенков бордо, застывших живописными жирными мазками на
квадратных метрах нашей жилплощади... Эта диковинная инсталяция невольно
спровоцировала щедрое выделение слезной жидкости из моих раскосых глаз.
Абстракционизм, да и только. Надо ли говорить, что сия чудовищно зрелищная
картинка тут же нашла живой отклик в моей психике, и без того тронутой мраком и
дремучестью тех «керосиновых» лет?..Дальше. Сполна выпустив пар, я пошла-таки шарить по закромам шкафов в поисках
случайно завалявшихся километров тряпок, ведь надо было каким-то образом
подчищать следы этого «мокрого дела» с его весьма скользкими последствиями.
Вдохнув в грудь побольше холодного воздуха, который основательно прижился в
нашем панельном крупнощелевом доме, набрав в ведро ледяной воды, которую на
собственном горбу мы ежедневно перли на шестой этаж аж из соседнего двора,
наконец-таки вооружилась я шваброй и… приступила к активной «половой жизни».
Между тем температура воздуха в хате была около нуля... мля...
P. S. Как оказалось, «завтрашний
борщ» отличается не только особым вкусом, но и редкостно скользким нравом.
Страсти пo борщу
Дело было той морозной
блокадной зимой, когда свет внезапно екнулся – всерьез и надолго. Он был и
вдруг слинял. А за ним и газ. Туда же. С концами. И ничего нам отныне не
светило: ни тебе голубого огонька телека, ни тебе подмигивающей газовой
конфорки… ни тебе комфорта... Ничего, словом. Впрочем, в нашем здании газ
отродясь не газовал.
И вот, как-то раз мой
изобретательный благоверный, засидевшись в стенах нашей «морозильной камеры» в
позе застывшего мыслителя, родил-таки светлую идею. В результате чего из
дочкиной игрушечной кухонной плиты рукастик наваял офигенное сооружение типа – «плита
всех плит на свете». Специально для таблеток сухого спирта! Теперь – в новом
зеленом дизайне. Итак, плита была проста, как пять копеек: дверца отворялась, в
ее жадное чрево забрасывалась таблеточка. которая после череды потуг
неохотно-таки вспыхивала и возгоралась, затем дверца закрывалась и... горело
все синим пламенем! На такую крутейшую плитенцию можно было водрузить не только
джезве, но даже кастрюлю! Ну, и я без колебаний отважилась на подвиг – на
сотворение постного борща! Ща! Не один час я колдовала над ним, подкидывая в
пасть игрушечной плитки таблетку за таблеткой (и ведь не анальгина же)... Вонь
стояла – та еще! Мне уже казалось, что и сам борщ пропитался тем же
тошнотворным запахом сухого спирта. Мои шаманские пляски с бубном вокруг игрушечного
очага продолжались полдня, а потом еще столько же – аж до самого вечера.
Выстрадала. Нашаманила. Затем я осторожно перенесла полную кастрюлю
горяченького борщевского на нашу скучающую электроплиту, что досадно оказалась
не у дел, чтобы та не сильно тосковала по лоснящимся «попкам» сковородок да
кастрюль. После чего я натянула на свои «очумелые ручки» теплые вязаные
перчаточки и, пока горит свеча, уселась за кухонный стол писать письмо кузине в
страну нагловато сияющих неоновых реклам. Плененный ароматом долгожданного
обеда, наведался на кухню муж. Словно приветствуя его, дверца духовки той самой
плиты, что бездельничала и томилась в унынии из-за вынужденной отставки,
нежданно-негаданно взяла да радушно распахнулась (резина на дверце прохудилась
и она самопроизвольно откидывалась, как только вздумается).
Бородатый дядя грозно
направился к ней с твердым намерением указать безобразнице ее законное место! Я
и моргнуть не успела, как решительный удар молотком вернул строптивую дверцу в
классическое положение. Кастрюля же свежесваренного борщевича моментально
слетела (совсем, как моя «крыша») с едва насиженного места... и совершив
незамысловатый кульбит, эффектно да с грохотом шмякнулась, брякнулась и
звякнулась! Ну, а борщок образовался ВЕЗДЕ. Он капитально прописался на полу,
на любимых светлых обоях, на фасадах кухонной мебели, на потолке, на моем
дутике и замшевых сапогах… нарисовался боевым раскрасом на моем фейсе (бука
тогда ИСЧО не было), лег отпугивающей мелировкой на ресничках и длиннющих
волосах... Борщок не отказался обжиться и под всеми четырьмя лапами нашего
психованного пса, который мигом, не в пример почте России, доставил свежее
угощение во все укромные уголки нашей «душисто» проспиртованной берлоги. И да,
Красный Борщевик коварно оккупировал кухонный стол. В итоге, насквозь было
умаслено и само письмецо, коряво нацарапанное мной любимой сестрице в страну
«загнивающего запада».
Короче, я не стану описывать вам весь спектр зашкаливаюСЧих эмоций. Не стану
озвучивать и впечатляющую палитру колоритнейших слов, фраз и выражений, без
усилий вырвавшихся из самых недр моего недремлющего подсознания – слов, так и
не вошедших ни в один из словарей Великого и Могучего. Я лишь замечу, что
трагичность ситуации заключалась даже не столько в утрате конкретных ожиданий и
предвкушений, связанных с поглощением вожделенного «вчерашнего» борща, сколько
в самом зрелище 50-ти оттенков бордо, застывших живописными жирными мазками на
квадратных метрах нашей жилплощади... Эта диковинная инсталяция невольно
спровоцировала щедрое выделение слезной жидкости из моих раскосых глаз.
Абстракционизм, да и только. Надо ли говорить, что сия чудовищно зрелищная
картинка тут же нашла живой отклик в моей психике, и без того тронутой мраком и
дремучестью тех «керосиновых» лет?..
Дальше. Сполна выпустив пар, я пошла-таки шарить по закромам шкафов в поисках
случайно завалявшихся километров тряпок, ведь надо было каким-то образом
подчищать следы этого «мокрого дела» с его весьма скользкими последствиями.
Вдохнув в грудь побольше холодного воздуха, который основательно прижился в
нашем панельном крупнощелевом доме, набрав в ведро ледяной воды, которую на
собственном горбу мы ежедневно перли на шестой этаж аж из соседнего двора,
наконец-таки вооружилась я шваброй и… приступила к активной «половой жизни».
Между тем температура воздуха в хате была около нуля... мля...
P. S. Как оказалось, «завтрашний
борщ» отличается не только особым вкусом, но и редкостно скользким нравом.
Комментариев нет:
Отправить комментарий